В прошлом году публику порадовала очередная театральная премьера – «Борис Годунов». Эта постановка сразу привлекла внимание: руководитель театра Андрей Грунтовский был отмечен премией за лучшую режиссёрскую работу на VI православном театральном фестивале в Санкт-Петербурге, а Елена Дельвер, исполнившая роль Марины Мнишек, завоевала приз за лучшую женскую роль. Бориса Годунова сыграл Роман Тихомиров, а Гришку Отрепьева – Евгений Гуреев. Спустя некоторое время в духовно-просветительском центре «Святодуховский» зрители смогли увидеть киноверсию спектакля. известный театральный критик Наталья Семёновна Серёгина отозвалась о премьерном кинопоказе как о неординарном событии в культурной жизни города. Представляем вниманию читателей её рецензию
Этот театр играет в пространстве точки. Может быть, из-за малого пространства этой сцены, в прошлом Святодуховского храма. Малое пространство сцены, однако, не ограничивает пространство действия, напротив, подчёркивает его бесконечность.
В спектакле «Борис Годунов» используется пространство площади сундука в центральной точке зрительской перспективы, в которой происходит действие, и пространство России, воображением зрителя уместившейся на подлинной географической карте, составленной царевичем Феодором Борисовичем и изданной в Амстердаме в 1613 году Гесселем Герритсом. Пушкин построил на этом историческом факте сцену «Царские палаты»: «Царевич, чертит географическую карту» –
Чертёж земли московской;
наше царство
Из края в край. Вот видишь: тут Москва,
Тут Новгород, тут Астрахань.
Вот море,
Вот пермские дремучие леса,
А вот Сибирь..
Между этими точками – «точкой» сундука и плоскостью карты создано третье смысловое измерение: «театр теней», возникающий в отражении сценических фигур на карте России. На сцене – персоны, изображаемые актёрами, а толпа означена куклами, «работающими» над ширмой кукловода и тенями, отражающимися на экране (кукловод – Владимир Матросов, получивший на последнем пасхальном фестивале диплом «За высокое мастерство в работе с куклами в спектакле «Борис Годунов»). Кукловод одинаково блистательно интонирует на русском народном наречии и на французском и немецком – в | сцене битвы (идея: эти иностранные фразы могли бы звучать и в подлинном пушкинском тексте, и в переводе на русский в привычной нам, например, монотонной до пародийности, интонации переводчика по кассетам заграничных фильмов, наводнивших наши видеотеки в период перестрой- ки).
Особо отметим работу Евгения Гуреева (Самозванец) и Евгении Дельвер в роли Марины Мнишек. В дуэте Григория и Марины живо представлена не просто борьба простодушного влюбленного претендента на российский престол и расчётливой соблазнительницы, но противостояние России и Запада, пытающегося быть кукловодом русской истории. Не случаен, стало быть, образ кукол и кукловода, читаемый в этом контексте.
Сундук в воображении зрителя – и трон Бориса, и стол в корчме и в покоях Шуйского, фонтан в сцене Марины и Самозванца. Движение актёров едва выходит за границы его прямоугольника. Но, отражаясь на карте экране, это движение создает многомерность акцентов. Тень Самозванца заполняет пространство экрана («Кто на меня? Пустое имя, тень...»; «Тень Грозного меня усыновила»), тень кукол – зеркально множится, становится толпой. В сцене кельи Чудова монастыря Пушкин делает ремарку: «Григорий, спящий». Обычно думают, что он лежит где-то в углу, а главное – монолог Пимена. В этом спектакле, на протяжении всего монолога Пимена, он забылся мучительным сном: одна нога свисает с сундука, едва доставая до пола, голова неловко провисает с другого края, другая нога согнута, тенью-горой возвышаясь на карте России. Естественное обоснование первой фразы Григория: «Всё тот же сон! возможно ль?  |
в третий раз! / Проклятый сон!.. А все перед лампадой / Старик сидит да пишет…».
Андрей Грунтовский исполняет три роли: Пимена, Патриарха, Юродивого, в рисунке которых главное – мысль о Руси. Они составляют единый сквозной образ русской святости, проявляющийся и в традиции понимания русского юродства. В связи с ним вспоминается, по контрасту, образ юродивого, святотатственно осквернённого с позиций этой традиции режиссёром (Владимир Мирзоев, фильм «Борис Годунов», 2011) выбором исполнителя, обременённого болезнью, при которой разум помутнён. В режиссуре А. Грунтовского «натуральный» актёрский материал используется противоположным образом: так, Царевна Ксения и Царевич Федор – Лидия Скударева и Фёдор Грунтовский – играют не только красотой и природной своей юностью, совпадающей с возрастом своих персонажей, но и точной, народной интонацией роли.
Ещё один сквозной – звуковой образ спектакля – русская народная песня, то лихая, то протяжная, и топот русской пляски, энергия которой заостряется в воинской пляске с приёмами устрашающего верчения то шашки, то дубины в руках актёра. Актёры театра Грунтовского владеют манерой фольклорного пения и стилями кулачного боя, в течение многих лет оттачивая своё мастерство в школе Грунтовского. Андрей Грунтовский — не только главный режиссёр и худо- жественный руководитель театра, он ещё и писатель, поэт (вышли книги «Плотницкое дело» и «Материк Россия»), преподаватель, исследователь и автор книг по истории и приёмам русского кулачного боя.Известно, что Пушкин, по методу Шекспира, строил свою пьесу на сопряжении трагического и комическо- го, опираясь на традиции народного театра, мотивы русского фольклора. Это служит основой ряда постановок в фольклорном ключе, например, в театре на Таганке у Любимова, где на сцене выступал ансамбль Д. Покровского, создававший песенные «прослойки» в спектакле. У Грунтовского все исполнители ролей владеют народной манерой пения и песенным репертуаром. Они поют протяжные и разудалые казачьи песни, окрашивая действо в «густые» народные тона, кстати, не только в «Борисе Годунове», но и в других спектаклях театра, которые на ежегодных Пасхальных фестивалях отмечены премиями за лучшее музыкальное оформление спектакля, за лучшую режиссуру, за лучшую драматургию спектаклей (поставленных по сценари- ям Грунтовского). |
