Отец Философ Орнатский принял мученическую кончину в 1918 году. Это было страшное время, прежний мир стремительно рушился, будто сошла на него безудержная лавина. Люди обезумели, вчерашние труженики бросили работу, вооружились и превратились в разбойников. Вседозволенность пьянила и отравляла. Начались беспорядки, погромы, репрессии.
Протоиерей Философ, Златоуст своего времени, выходил на улицу, вооружившись единственным оружием — Словом. Он проповедовал. Призывал одуматься… Еще недавно люди со всего города собирались, чтобы послушать его, многие и теперь слышали его и следовали за ним. Так он стал личным врагом новой власти.
Вечером 19 июля (по старому стилю) 1918 года в квартиру отца Философа пришли воо- руженные люди, устроили обыск, арестовали батюшку и старших сыновей — Николая, Бо- риса, а потом и Владимира. Николая и Бориса расстреляли вместе с отцом Философом, они и теперь вместе в сонме святых новомучеников и исповедников Российских. Владимира после допросов отпустили. Отца Философа не стало, но преследования продолжались. Как сложилась судьба семьи по- сле ареста и расстрела отца Философа и сыновей, нам рассказала внучка священномученика Фи- лософа, Татьяна Константиновна Орнатская. *** Жизнь была трудной. Семья стала семьей врагов народа. Дети — детьми врагов народа. Начались гонения. Старшие дети успели получить образование до революции. Младшие не могли никуда посту- пить, все вузы для них были закрыты. На рабо- ту устроиться тоже никто не мог, поскольку на всех было клеймо… Лидия Философовна (1892–1987) была замужем за морским радиоинженером, Конс- тантином Николаевичем Рюминым. Он ушел в Египет с Белой армией. В 1923 году появилась возможность, и Лидия Философовна уехала | к мужу. В Египте они прожили до 1947 года. Жизнь была тяжелой, средств никаких, все на- чинали сначала. У них было трое детей. В 1924 году родилась первая дочь, ее на- звали Надеждой, во имя надежды вернуться на Родину. Но ни Лидия Философовна, ни Конс- тантин Николаевич так и не смогли приехать в Россию. Константин Николаевич Рюмин знал не- сколько иностранных языков, но с детьми разго- варивал только по-русски и требовал, чтобы они не забывали свой родной язык. Поэтому они со- хранили речь начала XX века. В 1947–1948 году Надежда уехала в Канаду. Там ее приютили знакомые, она устроилась на работу и постепенно перевезла всех к себе. До 90-х годов мы ничего не знали о семье Лидии Философовны. Своим детям она запре- тила искать родственников, оставшихся в Со- ветском Союзе, чтобы не навредить им. В нача- ле семидесятых годов приезжал в Россию ее сын Николай со своей дочерью, но ничего узнавать они не стали. «О том, что Лидия жива, и у нас есть родственники в Ка- наде, мы узнали только в 1991 году, когда открылись грани- цы. С тех пор мы общаемся». В этом году Надежде Кон- стантиновне Рюминой испол- нилось девяносто лет. Мы с ней перезваниваемся, я была у нее в гостях. Николай и Борис Орнат- ские, старшие сыновья, были арестованы и расстреляны вместе с отцом Философом. В 2000 году причислены к лику святых новомучеников и ис- поведников Российских. Оба они были офицерами, воевали в Первую Мировую войну. Николай был женат. У него осталось две дочери: Елена, 1914 года рождения, и Ирина, 1917 года рождения. Их уже нет в живых. После расстрела Николая семья жила в Череповце. Се- рафима Ивановна через некоторое время снова вышла замуж. Борис окончил Константиновское военное училище, теперь там располагается Санкт-Пе- тербургский Ракетно-артиллерийский кадет- ский корпус. Храм, где он молился, восстанов- лен, там теперь молятся кадеты, обращаясь за помощью к своему небесному покровителю — | новомученику Борису. Владимира Философовича в тот страшный для семьи день тоже арестовали, но не вместе с отцом и старшими братьями, а чуть позже. Его увезли в другой район и спустя некоторое время отпустили. Подробности его ареста неизвестны. Когда Владимир вернулся и узнал, что отца и брать- ев нет, ему стало плохо, и он потерял сознание. Рассказывали, что Владимир не приходил в себя несколько дней, пока не отслужили молебен и не принесли из Казанского собора икону Казан- ской Божией Матери. Только тогда он очнулся. Как и старшие братья, Владимир Филосо- фович участвовал в Первой Мировой войне, был контужен. Он был очень талантливым мате- матиком. Отучился восемь семестров в Санкт- Петербургском университете на физико-мате- матическом факультете. Но когда в 1914 году началась война, он оставил учебу в университе- те, окончил специальные краткосрочные Пав- ловские военные курсы и отправился на фронт. После революции Владимир работал снача- ла уборщиком в храме Спаса-на-Крови, пока его не закрыли, затем нашлась работа бухгалтера на кондитерской фабрике на Охте. Умер он в 1938 году от инсульта. Семьи у Владимира не было. У двоих детей отца Философа, Сергея и Елены, восприемником был святой праведный Иоанн Кронштадтский. Дети родились очень слабыми, поэтому попросили крестить отца Ио- анна, чтобы святой батюшка их вымолил. 6 мая 1914 года протоиерея Философа Ни- колаевича Орнатского наградили орденом кня- зя Владимира III степени, который давал дво- рянские привилегии. Сергей Философович был гардемарином, учился в Мор- ском училище, но не окончил его. 7 марта 1918 года училище закрыли, потому что оно было привилегированным учебным заведением, куда принимали только детей из дворянских се- мей. В революционной России такое училище не могло суще- ствовать. Продолжить образование Сергей Философович не смог, все вузы для него были закры- ты. Он работал в порту грузчи- ком, другой работы для гарде- марина не нашлось. Питание было плохое, ра- бота тяжелая. Сергей надо- рвался. Умер он совсем моло- дым в июле 1923 года от аппендицита. Елена Философовна тоже прожила мало, она умерла в 1920 году, по-моему, от дифтерита. Вера Философовна родилась в 1889 году. Она окончила педагогическое училище и пре- подавала в технической школе при Экспедиции заготовления государственных бумаг, на месте которой теперь находится Полярная академия. Рассказывали, что Вера Философовна да- вала уроки русского языка Алексею Ридигеру, будущему Патриарху, когда он поступал в Ду- ховную академию, но насколько эта история до- стоверна, я не знаю. |
